Аферист / Rogue Trader 1999

Ник Лисон.
Человек, который обанкротил Беринг банк (Barings Bank)

Эта история - скорее история антиуспеха. История антиуспеха человека, поставившего на колени один из старейших банков Великобритании. Но, тем не менее, и эта история достойна того, чтобы быть в этом разделе.

Ник Лисон (Nick Leeson) родился в 1967 году в провинциальном английском городишке Ватфорд в небогатой рабочей семье. Его отец - Уильям Лисон был простым штукатуром и хотел, чтобы сын стал строительным инженером. Но сын выбрал другую дорогу: он решил стать финансистом. Сразу после окончания университета, в 1989 году, он попробовал свои силы в компании Coutts, затем в банке Morgan Stanley. А в 1992 Ник Лисон был взят на работу в один из самых респектабельных банков Великобритании - Barings (Беринг).

Barings был не просто банком, это был один из самых старинных торговых банков. История банка Barings берет свое начало в 1717 году, когда Френсис Беринг иммигрировал из Германии в Британию, чтобы заняться торговлей шерстью. В 1762 году его внуки, использовав накопленное семейное состояние, основали торговый банк под фамильным именем Barings.

Репутация Barings была столь высока, что он был упомянут в произведениях таких писателей, как Чарльз Диккенс, Жюль Верн и Александр Дюма. Последний, кстати, поместил сокровища графа Монте-Кристо в банк Barings.

Он являлся не только опорой английского истеблишмента, но и традиционным кредитным инструментом на острове. Даже сама королева доверяла ему инвестиционные сделки. В газетах всегда отмечался безупречный имидж Barings и применяемые им в бизнесе методы.

Имея огромный международный авторитет, банк считался образцовым учреждением. В нем работали более 4 тысяч сотрудников. С 1985 года им управлял член старинной финансовой династии Берингов - Питер Беринг.

Принимая на работу 25-летнего Ника Лисона, Питер Беринг вряд ли понимал, что принимает судьбоносное решение. Он и представить себе не мог, что вскоре этот молодой энергичный финансист своими амбициозными планами и поступками угробит величайший британский банк, в одночасье покончив с семейным бизнесом Берингов, которым они занимались на протяжении 12 поколений.

Проработав три года в Лондонском Сити в качестве клерка в бэк-офисе, Ник зарекомендовал себя финансовым гением. Ник назначается на должность трейдера Сингапурского офиса банка Берингов, а по совместительству еще и менеджером всего фьючерсного и опционного бэк-офиса филиала банка!

Основная задача, которую предстояло решать Лисону, состояла в проведении арбитражных операций между Осакской (OSE) и Сингапурской (SIMEX) фондовыми биржами по фьючерсам и опционам Nikkei225. Надо заметить, что работал он блестяще. Это было отмечено руководством: кроме высокой зарплаты в размере 200 000 фунтов в год, Barings установил ему огромные премиальные (порядка $ 750 тыс.), и буквально накануне обвала выдал вознаграждение в размере одного миллиона.

Только в 1993 году Ник принес родному банку прибыль порядка 15 млн фунтов стерлингов. (примерно $24 млн.) или 10% от всей прибыли. В 1994 году Сингапурский филиал Берингов заработал 52,9 фунтов стерлингов млн. (порядка $80 млн.), из которых более половины принес всего лишь один сотрудник - трейдер Ник Лисон. В первой половине 1994 года личный вклад Лисона составил 18 миллионов фунтов.

Поэтому не удивительно, что Ник получил от высшего руководства "карт-бланш" на опционно-фьючерсную торговлю в своем регионе. Коллеги тоже по достоинству оценили талант молодого спекулянта. Он получил почетный титул "Трейдер-победитель". Брокеры внимательно следили за его действиями на рынке, считая, и не безосновательно, что он способен просчитывать поведение рынка на несколько шагов вперед.

Таково было положение банка Barings и его восходящей звезды Ника Лисона до середины января 1995 года. Ничто не предвещало беды, разве что кроме землетрясения, которое произошло в Кобэ 17 января. Оно стало началом разыгравшейся затем трагедии как для Barings, так и лично для Ника Лисона. Людям, не посвященным в тонкости трейдерского искусства и арбитража трудно разобраться однозначно в ситуации, в которой оказался молодой талантливый финансист.

О деле Barings, о деле Лисона, напечатана уйма статей во всех общественно-политических журналах и газетах. Лисон оказался классическим козлом отпущения, на него покатили все бочки. В то же время, общественное мнение всячески выгораживало сам банк. Ведь Barings был не просто банком. Barings был оплотом финансовой стабильности и надежности, одним из самых старинных и уважаемых символов капитализма.

Так что же такого натворил Ник, работая на японском рынке ценных бумаг?

Итак, Ник продавал straddles. Он ставил на то, что рынок пребывал в застойном положении и двигался не вверх или вниз, а в сторону. И очевидно, что продажа straddles - просто идеальная стратегия в подобной ситуации.

Но в какой-то момент японский рынок покатился вниз, что было характерно для него на протяжении последних семи лет. Лучшее, что мог сделать Ник, это выкупить put-опционы, закрыть по ним короткую позицию и тем самым обезопасить себя от возможных потерь при дальнейшем движении рынка вниз. По крайней мере, так поступать требует от трейдера его начальство.

Но, Ник пользовался безграничным доверием и получил полную свободу на все свои операции (в конечном счете, это и погубило Barings банк). Как поступил Лисон? Он решил не трогать свои опционы и исправить ситуацию по-другому.

Он скупил в огромном объеме фьючерсы на индекс Nikkei 225. Массовая скупка фьючерсов приведет к тому, что цена на них резко возрастет и премия обгонит FV. И расчет его был верен. Как только премия превысила FV, засуетились индексные арбитражеры, которых в Японии не меньше, чем в Америке. Они продавали дорогие фьючерсы и скупали дешевые акции! Причем в таких объемах, что цены на акции стремительно возрастали. То есть рынок стал восстанавливаться. А вместе с ним и straddles банка Barings!

Но Ник Лисон не оценил слабости японского рынка. Арбитражеры действительно толкали рынок вверх. Но как только арбитраж заканчивался, рынок снова полз вниз. Ник опять покупал фьючерсы, арбитражеры толкали рынок, рынок падал. И так день за днем.

Ситуация обострялась, напряжение нарастало. Ник скупил уже более 61тысячи фьючерсных контрактов, и открытый интерес по ним достиг рекордной величины за всю историю Японии. Казалось, еще совсем немного и трейдер Лисон изменит ход истории. Но чудес не бывает: у величайшего банка кончились деньги!

Ситуация стала угрожающей. Впереди замаячила катастрофа! Помимо огромного количества убыточных straddles, на счетах банка скопилось еще больше индексных фьючерсов. Хуже того: эти фьючерсы Ник Лисон покупал с большой премией, а поскольку рынок продолжал падать, то продать их можно было только себе в убыток.

Короче, полный провал! Barings приказал долго жить. Когда Ник увидел, что натворил, то тут же покинул Сингапур вместе с супругой.

Только 24 февраля 1995 года, на следующий день после бегства Лисона, в Barings узнали о постигшей катастрофе. А результаты подсчета потерь повергли в ужас руководство банка. Убыток в $1,4 млрд более чем в два раза превышал собственный капитал Barings ($615 млн). Питер Беринг отчаянно пытался спасти свой банк. Рассматривался даже вариант покупки Barings султаном Брунея, но тот в последний момент отказался.

Деньги вкладчиков банка в размере $4 млрд "сгорели". Королева Елизавета II и принц Чарльз, будучи клиентами Barings, потеряли около $2 млн. Примерно $800 тыс. лишилась и управляемая престолонаследником благотворительная организация Prince Trust. 4000 сотрудников Barings оказались безработными. Сам Barings после банкротства был продан голландской страховой группе ING за символическую цену.

А что же финансовый гений Ник Лисон? Он взял у Судьбы "тайм-аут". Нужно было придти в себя. В самый разгар скандала он отдыхал в отеле на побережье Малайзии, где вместе с женой отметил свое 28-летие. О ходе скандала и банкротстве Barings он следил по газетам.

Отдохнув, чета на самолете отправилась через Бруней, Бангкок и Дубаи во Франкфурт. Там их путешествие и закончилось. Пограничники, имея на руках их фотографии, узнали британцев. Ника Лисона доставили в камеру Франкфуртской следственной тюрьмы. Там он ждал своей дальнейшей участи до Пасхи 1995 года.

Своему адвокату Эберхарду Кемпфу он пояснил, что не хотел сдаваться в руки правосудия в Сингапуре, поскольку судебная практика там не такая, как на родине. Такая практика знакома и нам. А государство-город Сингапур смог приучить своих граждан к соблюдению порядка и дисциплины. За кражу или обман суд здесь может приговорить и к пожизненному заключению.

Случай с Лисоном имел и дипломатические сложности. Еще во Франкфурте чиновники из Сингапура подали в суд Франкфурта ходатайство о выдаче Лисона, обосновав его соответствующим образом. Под конвоем его препроводили в Сингапур. Лисону грозил срок до 14 лет тюремного заключения. Однако Сингапурский суд учел то обстоятельство, что Лисон нанес ущерб банку и его акционерам неумышленно. Суд определил ему срок 6,5 лет. Его имущество было конфисковано в пользу кредиторов Barings.

Находясь в заключении, Ник Лисон написал книгу-автобиографию "Жуликоватый трейдер" ("Rogue Trader", альтернативный перевод: "Яйца в пасти"). Выйдя в 1997 в издательстве Little Brown , книга стала настоящим бестселлером. Правда, автор не получил за книгу ни фунта. Весь гонорар был перечислен кредиторам банка Беринг.

Там же в сингапурской тюрьме у Лисона обнаружили рак желудка и прооперировали. В конце 1999 г. Лисон был досрочно освобожден из тюрьмы по распоряжению президента Сингапура, который сам болен раком. После 3 лет триумфа и 3,5 лет заключения Ник Лисон вернулся на родину. Жена его покинула.

Сейчас он выступает с докладами на различных конференциях, получая гонорары не меньше $100 тыс. Предложений выступать перед аудиторией у него сейчас хоть отбавляй. На той же конференции в Голландии бизнесмены платили по $300 за возможность послушать его доклад. Но профессиональной деятельностью он заниматься не может.

Надо сказать, что известный на весь мир Лиссон, впрочем, далеко не рекордсмен в том, что касается финансового мошенничества. Японец Ясуо Хаманака, который занимался торговлей металлами в компании Sumitomo, лишил свою фирмы 1,3 миллиарда долларов.

На главной странице своего сайта Ник пишет: "Я обанкротил "Берингс банк", а вас я научу контролировать риски".

Выдержки из книги Ника Лисона "Яйца в пасти" (Nick Leeson "Rouge trader"):

6 сентября 1994 года ….. Я смотрел на калейдоскоп цветастых жилетов, на переплетенные в немыслимых жестах руки трейдеров (traders), толпившихся в яме JGB (Japan Government Bonds) прямо напротив меня. В своей массе они были похожи на косяк рыбы - одновременно двигались то в одну то в другую сторону, отчаянно старались быть внутри косяка, не оказаться неудачником, ставшим добычей акулы, и при этом постоянно думали о том, как первым успеть к самому жирному куску пищи. Каждый из нас был частью этого единого организма и при этом все мы были настоящими смертельными врагами, готовыми при первом же случае порвать друг другу глотку. В тот день я понял, что нахожусь далеко за пределами косяка и начал всерьез паниковать…

В трейдерском кругу это называют - "яйца в пасти". Я набрал огромную позицию и должен был как-то избавиться от нее. Большинство трейдеров никогда не открываются на столько, на сколько был открыт я, поскольку их лимиты овернайт (overnight) меньше, чем внутридневные лимиты. Они просто не могут переносить такие позиции через день. И даже если бы они могли это сделать - им никогда и никто не позволил бы держать позу с убытком в 80 млн. фунтов.

"Яйца в пасти" - так обычно называли текущий убыток в 3 млн. фунтов …. Ну 5 млн. … Но я … Я так давно перешагнул этот рубеж, что полностью потерял ощущение реальности происходящего… Мне уже не нужны были эти сделки, мелкие выигрыши и лоссы (losses), кратковременные открытия и закрытия позиции для того чтобы заработать, мне было неинтересно отщипывать крохи прибыли, как рыбка, обсасывающая куски коралла в поисках пропитания. Я страстно желал только одного - реального движения рынка! Только в этом случае я смог бы отбить все убытки. Мне нужно было, чтобы рынок двинулся вверх. Только тогда мои яйца чудесным образом выскочили бы из пасти рынка и я обрел бы долгожданную свободу! Если же рынок двинется вниз - зловещие зубы сомкнутся.

…После бешенства первых 10 минут рынок медленно успокаивался. Теперь, если Morgan Stanley действительно стоял в покупке, это могло означать, что они глобально смотрят вверх и, значит, тарятся в позу. Но это могло и означать то, что они до этого движения конкретно засадили под завязку и теперь откупаются, фиксируя шоколадную прибыль. Или, в конце концов, они могли резать шорт, открытый ниже, принимая на грудь болезненный лосс. По-любому, рынок шел вверх и это могло быть или долгосрочным трендом или краткосрочной коррекцией. У меня было два пути: я мог либо подставить растущему рынку офер и затем откупиться, дождавшись последующего отката после того как Morgan закончит тариться, или же я мог присоединиться к Morgan'у покупая перед ним. Эти тертые ребята легко могли бы заметить мои действия и ответить тем же, а могли и залить рынок, воспользовавшись создаваемой мною ликвидностью на бидах (bid), и тогда мне осталось бы только намылить веревку. Если бы они поступили именно так - рынок бы неслабо обвалился и его зубы еще сильнее сжали бы мои яйца …

"Кэрол, какой рынок в Осаке ?" - я все еще пытался определить в какую сторону открыться, когда услышал в ответ - "Все еще 250 бид на 100 контрактов и 240 бид на 250 контрактов" "А где офера?" - спросил я ее. "Погоди-ка … да, выглядят не очень внушительно…60 контрактов по 270, 100 по 280, и дальше всякая мелочь…" Я заглотил пластинку винной пастилы, размышляя еще некоторое время, пока сладкий комок медленно сползал по моей глотке…

Через секунду мой разум прояснился и я принял решение. Я двину рынок! Я как сумасшедший крикнул Кэрол, висевшей на трубке: "Введи для меня ниже рынка следующие заявки" - я орал во весь голос, абсолютно позабыв, что разговариваю по телефону, - "Ставь бид 250 на 200 контрактов, 240 бид на 100 контрактов, 230 бид на 200 контрактов, 220 бид на 300, 210 бид на 500 и 200 бид на 500. Все!"

Кэролл быстро повторила заявки и подтвердила мне, что Майк поставил их на скрины в Осаке. Это была игра по-крупному. Без сомнений, я собирался реально двинуть рынок и подвесить на позах кучу народа. Эти заявки в сумме составляли 1800 контрактов в Осаке, что эквивалентно 3600 контрактам на SIMEX. Когда я впервые начал торговать на SIMEX, дневной оборот составлял 5000 контрактов. Сейчас он достиг уже 20 000 контрактов, но и в этом случае одни лишь мои заявки составили пятую часть дневного оборота. Среди сотен дилеров, торгующих целый день я, сидя в кабинке зала торговли JGB, посасывая пастилку с винным вкусом, прогонял пятую часть объема рынка!

…Я старался не думать о деньгах которые мог потерять. Плевать! Я был в офигенном Лонге (long [position]), позиция была настолько велика, что я сомневался, смогу ли вообще закрыть ее когда-либо. И эта позиция начинала довлеть надо мной. Я не мог больше думать о том, куда пойдет рынок. Я был пойман в ловушку и мог полагаться только на то, что он, наконец, двинется в нужном направлении. Если эти мои покупки не двинут рынок вверх, возвращая мои проданные опционы "in the money" ("в деньгах") и тем самым снижая убыток на моем счете 88888, то я не знаю, что может меня спасти. Я знал, что если рынок упадет, у меня не будет ни единого шанса отбить свои убытки. Да что там! Я даже не мог продать свою позу ни на SIMEX, ни в Осаке. Я сидел в этом дерьме по самое горло и рынок был просто обязан вырасти…

…Рынок между тем потихоньку двигался вверх…сначала 50 пунктов, затем 100, затем пробил уровень 19 350 и … замер. Терминал Bloomberg продолжал показывать 19 350 минуту за минутой как заевшая старая пластинка. "Ну давай же, давай!" - повторял я про себя - "ты просто обязан вырасти!!". Я снял трубку и набрал 808 - номер нашей кабинки торговли фьючерсами. "Рисли, это я. Дай мне цены и объемы заявок на бидах и оферах" Рисли ответил невозмутимым голосом: "350 бид на 20 контрактов, 360 офер на 200 контрактов и по 300 контрактов на офере на всех уровнях до 19 450. 340 бид на 200, 330 бид на 150 и 320 бид на 300 контрактов." Да, это прозвучало зловеще. Похоже, рынок нашел сопротивление. Мне это абсолютно не нравилось. "ОК, будь на связи" - сказал я Рисли и повесил его на спикер. Я стал смотреть на экран и нашел нужный мне график. Я решил слегка прикрыть свою позицию, продав немного на этих уровнях. Я должен был сделать это очень, очень осторожно. Уровень 19 350 выглядел весьма серьезным сопротивлением. Я решил продавать небольшими объемами.

"Рисли, продай 100 по 350" Это было больше чем 20 контрактов, стоявших на биде, но Бог знает каким объемом реально бидовали на этом уровне. Пока они ставили мою заявку на скрин я всем своим нутром чувствовал томительную напряженную паузу. Мне казалось что биржа специально тормозит наши терминалы, что бы все успели увидеть что мы делаем. "Ну как, что-нибудь продал?," - спросил я. "Нет Ник, ничего, сорри." "Ничего не сделали Ник" - услышал я уже голос Майка - "заявка на 50 контрактов прошла на секунду раньше нашей и залила 350-й бид. Уже офер 340 на 150 контрактов. Они сожрали твой обед, дружок…" "Не парься" - ответил я ему, пытаясь казаться расслабленным, но мой желудок все сильнее и сильнее сжимался в комок - "Перезвоню". И я повесил трубку. Я осторожно положил трубу на стол так, чтобы никто не заметил моего волнения. Я даже улыбнулся, имитируя полное удовлетворение. Взяв новую коробку с пастилой, я начал распечатывать ее, но не смог терпеливо развернуть серебристую фольгу и разом откусил половину пластинки. Я уже потерял счет тем случаям, когда кто-то с рынка опережал нас, выставляя заявку в системе буквально перед самым нашим носом.

Мы постоянно шутили по этому поводу во время моего визита в Осаку, говорили, что кто-то намеренно прослушивает наши телефоны. Сейчас шутка выглядела зловеще. Ребята в Осаке были на сто процентов уверены в том, что нас пасут. Теперь и я начал в это верить. Чесс подошел ко мне и присел на соседнее кресло. Опустив голову на деск он стал бессвязно бормотать о деньгах, которые он потерял, сделав ставку на игру в Вест Хэмпе. Боже мой! Именно вот так чувствовал и я. Меня одолевало желание положить голову словно на гильотину и сдаться на милость судьбы. Меня так и подмывало упасть посреди торгового зала и лежать, лежать там распластанным до тех пор, пока кто-нибудь не вынесет меня обратно к моему креслу, к бассейну, к холодному пиву. К гамбургеру! Почему, почему, какого хрена я все время должен быть сильным, не подавать виду?!

Я уже собирался было сказать Чессу "Привет", как вдруг цифры на экранах замигали снова. Ни х.я себе!! Рынок падал!! 320й бид мигал зеленым огнем обозначая гивен. Я схватил трубу и набрал 808. "Ив, дай мне Кэролл, скорее!" - я извинюсь за резкость позже - "где рынок?!" "310 бид на 100, 320 офер на 200" - ответила она. "Е..ный в рот!!" - я зажал левой рукой переносицу чтобы остановить внезапно открывшееся кровотечение. - "Сколько контрактов на биде?!" "400 контрактов по 19 300." "Засади 500 по 300!! Быстрее!! Продавай!" Потянулись секунды ожидания. "Пока ничего не сделали, Ник….". Я увидел, как цена на скрине изменилась на 290. "Ну же! Ну!! Ну продавайте скорее, суки, продавайте же, пидоры!!" - проносилось в моей голове. "Ничего не сделали, Ник" - отозвалась с другого конца трубы Кэролл. "Кто-то влил прямо перед тобой и сейчас весь рынок нас делает! В моменте 1000 контрактов на офере по 300, и последняя сделка была 270 гивен (given) !!"

Я закрыл глаза и увидел красные и черные точки, танцующие передо мной. "ОК" - на этот раз было просто невозможно скрыть напряжение в сдавленном голосе. "Извини Ник." Я швырнул трубу. Мне было плевать, что те, кто находился рядом, видели это - все так делали когда проигрывали, почему этого не мог сделать я? Я сгорбился перед монитором, тупо уставившись в него, словно ожидая чего-то. Чесс лениво развалился в соседнем кресле. У меня было два варианта: либо последовать его примеру - уронить голову на клавиатуру - в этом случае я сомневался, что у меня хватит энергии поднять ее снова, либо же я мог встать, занести правую руку вверх и со всей дури вмочить по ней злобным рубящим ударом каратиста.

Внезапно зазвонил телефон и я услышал новость, которую меньше всего желал бы услышать сейчас. "Ник, тебе влили 200 контрактов по 250, 100 по 240, 200 по 230 и 300 по 220." "Прекрасно."-ответил я не чувствуя под собой ног. Следующий звонок был еще более ужасным. "Ник! Ты получил 500 контрактов по 210 и 500 по 200." "И где рынок?" - я с трудом заставил себя задать этот вопрос. "19 190 и выглядит хило… Осака интересуется - у тебя все в порядке?" "Скажи им, что все ОК" - из последних сил выдавил я из себя - "И еще скажи - пусть будут готовы покупать еще". Я закусил губу и попробовал посчитать свою позицию. Вдобавок к уже имеющимся гигантским лонгам я сегодня купил еще 1800 контрактов в Осаке, эквивалентные 3600 контрактам на SIMEX. Я взял их по средней цене 19 220, а рынок пробил 19 190 и продолжал падать. Я отказывался в это поверить. Абсурд. Если бы я мог выразить свои чувства точнее - это была настоящая трагедия, шок.

Я был в глубочайшей жопе…

…Рынок упал еще на 190 пунктов и достиг уровня 19 000. Я почти потерял сознание.

Если он пробьет 19 000, то все мои опционы будут исполнены - огромное количество новых фьючерсных контрактов мне будет залито по этой цене. И это при том, что я и так был в мегалонге! Только те 1800 контрактов, которые я купил сегодня утром, показывали сейчас убыток 3 млн. фунтов…Я направился к Nikkei-деску, с трудом контролируя свои нервы. "Что за х..ня происходит?" "Местные хотят нас порезать. Осака еще не открылась.

Похоже, давят серьезно. Они знают, что на рынке есть крупный лонг." Ха! Я тоже знал! Я покинул деск и двинулся в сторону торговой площадки, Дин и еще один трйедер - Спай - расступились, освобождая мне место. Я посмотрел на Рисли и, сигнализируя жестами , спросил о цене и объемах открытия в Осаке. "Двести контрактов на продажу по цене открытия" - просигналил он в ответ -"с бидами не густо". Люди вокруг меня остервенело резали позы. Все, что я мог слышать вокруг, был дикий вой "Твое! Отдал! Селл! Селл!!!" Руки сигнализирующих трейдеров словно толкали невидимую стену воздуха. Они пытались продать хоть что-то кому-нибудь.

Все знали, что я был в лонге, и все ждали, когда я начну резаться, забивая рынок еще ниже. Местные откровенно боялись меня: они неслабо шортанулись (short), я же мог одним движением руки развернуть рынок и двинуть его выше уровня их шортов. Это была бы для них настоящая засада. У них были такие маленькие внутридневные лимиты, что они оказались бы вынуждены порезать позы и взять лосс. Если бы я двинул рынок выше, у них не было бы выхода.

Но с другой стороны, если в Осаке начнут продавать, рынок уйдет гораздо ниже и утопит меня вместе с моей позой. Все эти мысли вихрем проносились в моей голове, пока я молча стоял, наблюдая за орущей ордой в красных жилетах. Теперь я полностью сосредоточился на уровне 19 000. Если рынок пробьет этот уровень, опционы будут исполнены и моя позиция во фьючерсах как минимум удвоится.

Я не мог даже оценить размер моего лосса в этом случае. Я знал одно - это будет ужасно, это будет похуже крушение самолета, полная катастрофа. Я наклонился к Дину и шепнул ему, что я покупаю по 19 000. Не было особой необходимости говорить тихо - я итак еле ворочал языком и с трудом слышал свой собственный голос.

Он внимательно посмотрел на меня и спросил - "Какой объем?" "Любой объем, ты, жирная скотина!" Дин начал действовать. Он сделал глубокий вдох, расправил грудь и заорал что есть силы: "Девятнадцать тысяч бид на двести!!" Он широко раздвинул руки, делая знак продавцам, и они, развернувшись все как один, кинулись к нему. Я взглянул на местных трейдеров и дилеров японских банков, и начал без разбору покупать у каждого с кем только встречался глазами. "Купил 200" - прокричал мне Дин. "Я купил 300!" - ответил я, подтверждая очередную сделку Номуре. Во всей этой суматохе я краем глаза заметил, как трейдер Номуры повернулся к своему деску и начал запрашивать дальнейшие инструкции. Затаив дыхание я начал наблюдать, как они совещаются. Наконец он снова повернулся ко мне и просигналил продажу еще 50 контрактов. Я забрал их. Дин наклонился к экрану в центре площадки и увидел на нем цену 18 995. "Убери на х..й эту е…ную цену!"- заорал он - "мы бидуем по 19 000!!" Цена исчезла и через некоторое время на экране появилась цифра 19 050. Номура перестал продавать.

Я напряженно смотрел на трейдера Номуры. Йес!! Он купил обратно 50 контрактов по 19 050. Он прикрывал свою жопу!! Я снова посмотрел на местных. Они нервничали. Все трейдеры обычно выглядят возбужденными и посторонний навряд ли сможет различить причины их волнений - невозможно понять, кто из них в прибыли, а кто сливает воду. Но эти ребята суетились и я мог сказать почему - им не хотелось теперь покупать у меня. Они искали кого-нибудь другого с офером. Я шепнул на ухо Дину и он снова начал действовать. "Шестьдесят бид на пять сотен!!" - гаркнул он, его грудь раздулась в возбуждении, которое испытывает каждый трейдер в момент, когда пытается двинуть рынок. Рынок пошел наверх следуя за нами. Цена дернулась к отметке 19 100.

Тут открылась Осака и крик в нашем зале стал снова усиливаться. Это был крик разочарования и страха. Осака открылась на уровне 19 200 - на том же уровне, что и перед обедом. Местные сходили с ума - они шортанулись, продав мне по 19 000 и теперь должны были резаться. Они начали покупать. Один из них активно жестикулируя умолял меня продать ему по 19 150, поскольку рынок стремительно уходил выше.

Его движения напоминали сумасшедший брачный танец животного. Казалось, он вот-вот сделает себе харакири, если я откажусь продать ему. Он распашет себе живот прямо сейчас и вывернет свои внутренности наизнанку прямо посредине торгового зала. В эти нескольких секунд, пока он умолял меня, казалось, вся его жизнь сконцентрировалась только на одном - купить! Я смотрел на этого несчастного с иронической ухмылкой.

Пусть помучается. Как я мучился до сих пор сидя со своей невъ…ной позой!

Я выжидал и выжидал, зная, что этому парню некуда деться. Никакая в мире сила не могла помочь ему в эту секунду. Наконец он поднялся до 19 200 и я влил ему. Не моргнув и глазом он метнулся к другому трейдеру, пытаясь купить еще. Это было уже интересно. Рынок двинулся на 19 250. "Сколько ты купил?" - крикнул я Дину. "Пятьсот" - ответил тот. "Продай их потихоньку!" Дин раздал 200 контрактов среди местных по 19 250, потом еще четыре лота по 50 контрактов. Я тоже отдал 200 контрактов по 19 250 и вдогонку удовлетворил еще одного из местных, засадив ему 50 по 19 250. И, наконец, остаток того, что я купил по 19 000, по 19 200 у меня забрал Morgan Stanley. Мы с Дином слегка перевели дух. "Че с позой?" - спросил я. "У меня еще 100 контрактов" - ответил он. Рынок замер на 19 200. Мы выжидали. Фактически рынок встал.

Через некоторое время цены снова дернулись вверх. Конечно, рынок сейчас был значительно ниже тех уровней, по которым мне залили 1800 контрактов на утренней сессии, но, б…дь, я все же не дал им пробить фигуру! Более того - купив по 19 000 и продав выше, мы сняли немерянно бабок, слегка улучшив мой долбанный лонг. Дин был в экстазе. Он продал оставшиеся 100 контрактов по 19 210 и мы покинули торговую площадку…

Десять лет афере, сгубившей Barings

Мальком Борвик

Би-би-си, Сингапур

среда, 23 февраля 2005г.

Ровно десять лет назад, пожалуй, самый знаменитый биржевый трейдер Ник Лисон бросился в бега из Сингапура, поняв, что не может и дальше скрывать плоды своих трудов - убытки на 1 млрд. долларов.

К тому времени Лисон уже больше года терял деньги на Сингапурской бирже, но прятал следы убыточных операций и ставок в бухгалтерской отчетности. Однако 23 февраля 1995 года ситуация подошла к взрывоопасной точке. Лисон, представлявший на бирже старейший британский банк Barings, в отчаянной попытке исправить ситуацию сделал ставку на рост японского индекса Nikkei. И проиграл.

Японский фондовый рынок продолжал падать, а убытки Barings росли. Лишь за один день 23 февраля банк потерял более 50 млн. долларов. Лисона вызвали на ковер. Как он пишет в своей автобиографии "Аферист": "Пришло время бежать". Общие убытка банка от деятельности Нисона к тому моменту превысили 1,2 млрд. долларов.

Отдых после тяжелых трудов
Лисон вышел из своего офиса, добрался до аэропорта и вылетел первым же рейсом в Куала-Лумпур со своей женой Лайзой. Прибыв в город они поселились в пятизвездочном отеле Regent Hotel.

Тем временем в Лондоне управляющие банком Barings начинали потихоньку осознавать, что за наследство оставил им Лисон. Это был четверг. В воскресенье в газетах пестрили сообщения о том, что старейший банк Британии находится на грани коллапса, и о том, что полиция охотится на пропавшего трейдера.

Затем последовали всевозможные слухи о том, что Лисон разъезжает по Малайзии на "порше" или же о том, что он - в море на частной яхте. На самом деле Лисон прохлаждался все это время на одном из самых дорогих курортов Малайзии. Когда на глаза Лисону попались сообщения в местных газетах о разорении банка Barings, он решил, тайно вернуться в Британию, чтобы избежать Ареса сингапурской полицией.

Однако 2 марта 1995 года Лисон был арестован в аэропорту города Франкфурт. Человек, погубивший Barings, был передан сингапурскому правосудию, которое затем приговорило его к шести годам лишения свободы.

Торжество правосудия

Несмотря на то, что правосудие свершилось, у многих свидетелей падения Barings осталось ощущение, что Лисон был не единственным виновным. "Руководство банка слишком доверяло ему", - говорил в то время один из сотрудников сингапурского отделения Barings. "Ник был биржевой звездой, потому что он приносил в банк большие деньги. По этой причине многие проверки и подсчеты, которые должны были делаться, не делались", - считал сотрудник банка. Частная жизнь Лисона в Сингапуре также сопровождалась скандалами. К примеру, он был исключен из местного крикетного клуба за расистские высказывания и за потасовку с одним из членов клуба. Как-то Лисон провел ночь за решеткой после пьянки в одном из местных баров.

В баре Harry's Bar в Сингапуре до сих пор вспоминают Лисона. В это заведение в пяти минутах ходьбы от финансового сердца города, частенько заходят трейдеры. "Я встречал здесь Ника несколько раз, - говорит один из бывших игроков на бирже. - Он был обычным парнем, я бы никогда не подумал, что это человек, который потопил Barings". Середина 90-х годов была жаркой порой для биржи в Сингапуре. Все играли на повышение, но в какой-то момент карточные домики стали рушиться. "Я помню февраль 1995 года, мне тогда, также как Лисону, крупно не повезло. Я потерял 60 тысяч долларов своих собственных денег на одной единственной сделке на валютном рынке", - вспоминает трейдер.

Коллапс Barings

Через несколько дней после ареста Лисона банк Barings был продан голландской корпорации ING за символическую сумму в один фунт. Так был положен конец 230-летней истории старейшего банка Британии. Мало кто в Сингапуре гордится знакомством с Лисоном. Его бывшие знакомые открещиваются от него, на книжных полках автобиографии Лисона не найти, как, впрочем, и фильм "Аферист", снятый по ней. А вот в баре Harry's Bar на этой неделе премьера - коктейль под названием "Разоритель банка", которым владельцы заведения отмечают 10 лет знаменитой аферы Лисона.

Для Эндрю Коха, менеджера бара, ассоциация с Лисоном скорее во благо, чем во вред. "В 1999 году, когда Ник вышел из тюрьмы, мы организовали праздник под лозунгом "Полет свободы", - рассказывает Кох. "Мы подавали бесплатное пиво в течение двух часов и все официанты были одеты в майки с надписью "Лисон выучил свой урок" (Leeson Learns His Lesson)". "Мы немного надеялись, что Ник может зайти и выпить с нами, но он, конечно, этого не сделал", - шутит Кох.

А сам Нисон вышел из тюрьмы досрочно за хорошее поведение, нашел работу финансового консультанта и поселился в Ирландии.

Николас Лисон: "жуликоватый трейдер", погубивший Barings и собственную репутацию
В 1990-ые годы произошло немного событий, которые взволновали мир столь же сильно, как крах британского банка Barings в конце февраля 1995 года. Больше всего потрясало то, что банк, история которого насчитывала 233 года и которому доверяли свои деньги представители аристократии и королевской семьи, обрушился в результате явных и скрытых спекуляций одного-единственного человека - 28-летнего трейдера Николаса Лисона (Nicholas Leeson). Его самоуверенность и страсть к риску, а также жадность и глупость его боссов, которые, восторгаясь "заоблачными" прибылями, сквозь пальцы глядели на аферы подчиненного, лишили банк 850 млн. фунтов стерлингов, в одночасье погубив инвестиционную империю, чья прочность казалась незыблемой.

История краха Barings чрезвычайно поучительна, поскольку представляет собой не только "квинтэссенцию морали" современных финансовых рынков, но и наглядную картину того, к каким тяжелым последствиям может привести неэффективное управление финансовыми рисками. В 1996 году, находясь в тюрьме по обвинению в подлоге и обмане, Лисон выпустил в свет автобиографическую книгу "Rogue Trader" ("Жуликоватый трейдер"), где подробно и откровенно рассказал о своих деяниях. Не пытаясь снять с себя вину, он подчеркнул (и в этом с ним были согласны очень многие эксперты), что содеянное им стало возможным только в силу весьма несовершенных методов аудита и управления рисками, практиковавшихся в банке, не говоря уж о попустительстве начальства и коллег. Этика поведения в Barings, по утверждению Лисона, была проста: "нас всех вынуждали делать прибыли, прибыли, все больше прибылей…" Не случайно в рецензии на "Rogue Trader", напечатанной в финансовой колонке газеты "New York Times" указывалось, что "это мрачная книга, написанная молодым человеком, чрезвычайно занятым собой, но она должна быть прочитана всеми банковскими менеджерами и аудиторами".

Лисон стал в банке восходящей звездой, но амбиции завели его слишком далеко, и вместо славы финансового гения ему досталась лишь мировая известность крупного, но очень невезучего мошенника. "К сожалению, до самого дня своей смерти я буду всегда известен как жуликоватый трейдер, - сказал о себе однажды Лисон. - Это титул, от которого мне никуда не деться; я никогда не сумею этого изменить. Я примирился и просто живу с этим".

Начало жизненного пути Ника Лисона напоминает классическую сказку на тему "из грязи в князи" - о бедном юноше, внезапно достигшем вершин богатства и почета. Он родился 25 февраля 1967 года в маленьком городке Уотфорд, расположенном северо-западнее Лондона, в небогатой рабочей семье. Его отец Уильям (William) был штукатуром и хотел, чтобы сын стал строительным инженером. Правда, в средней школе Parmiter's School, где учился Ник, преподаватели находили его математические способности весьма слабыми. Он провалился на выпускном экзамене по математике и покинул школу, получив лишь ряд свидетельств. В 1982 году Лисон устроился клерком в королевский банк Coutts, после чего работал в незначительных должностях в других банках, включая Morgan Stanley. В июле 1989 года он был принят на работу в Barings Bank - старейший из банков Великобритании, основанный в 1762 году и пользовавшийся безупречной репутацией. К числу его клиентов принадлежала сама английская королева.

Начав службу простым клерком, Лисон быстро произвел благоприятное впечатление на руководство. Вскоре он попросил о переводе в Юго-Восточную Азию, получил согласие и отправился в Гонконг, где ему поручили решение особых проблем, связанных с учетом банковских операций, во главе группы из четырех сотрудников. Затем он был переведен в Джакарту, где познакомился со своей будущей женой Лизой, сотрудницей местного подразделения Barings Securities. Успехи Лисона в Джакарте, где он в течение 10 месяцев разобрался с горой проблем в бэк-офисе тамошнего филиала, были оценены по достоинству, и в 1992 году он был назначен в сингапурский филиал Baring Securities на вновь созданную должность управляющего по операциям с деривативами на Сингапурской международной валютной бирже (Singapore International Monetary Exchange, SIMEX). В этом качестве он не должен был заниматься трейдингом, однако вскоре, сдав соответствующий экзамен, стал сам вести торги на SIMEX во главе небольшой команды трейдеров. Помимо этого, он де-факто возглавил бэк-офис сингапурского филиала, в силу своего большого опыта в этой сфере. Таким образом, руководство Barings с самого начала совершило фатальную ошибку, позволив Лисону совмещать должности главного трейдера и руководителя бэк-офиса, которые должны разделяться, так как бэк-офис осуществляет учет и независимые проверки результатов торговых операций.

Лисон и его команда обладали полномочиями на ведение двух типов операций: транзакций с фьючерсами и опционами по поручению клиентов или других подразделений Barings, а также арбитража на разнице в ценах между фьючерсами на ведущий японский индекс Nikkei 225, торгуемыми на SIMEX и бирже в японском городе Осака. В теории арбитражные операции считаются безрисковыми, на практике это не так, однако по сравнению с другими стратегиями им присущ низкий уровень риска. Возможно, именно это способствовало тому, что топ-менеджеры банка не были слишком встревожены вопиющим конфликтом интересов, имеющим место при вышеописанном совмещении должностей. Благодаря чутью Лисона, позволявшему ему правильно прогнозировать будущее направление Nikkei, Barings вскоре стал получать из сингапурского филиала многомиллионные прибыли. По итогам 1993 года он заработал более 10 млн. фунтов стерлингов, что составило примерно 10% от совокупной годовой прибыли банка. Лондонские боссы Лисона ликовали, видя, как в банк рекой текут барыши, и полностью доверились "чудо-трейдеру".

Казалось, что Лисон и его жена Лиза обладают всем, чего только можно пожелать: высокая зарплата и бонусы, милая квартирка, уик-энды в экзотических местах, частые вечеринки и всевозможные развлечения. И, сверх того, супруги, казалось, были по уши влюблены друг в друга. Правда, в свободное время Лисон часто обращал на себя внимание чрезмерным пристрастием к "зеленому змию", а порой и хулиганскими выходками. Однажды он даже провел ночь в вытрезвителе и был приговорен к денежному штрафу за безнравственные действия, после того как в баре показал окружающим свой голый зад.

Лисон, очевидно, казался топ-менеджерам Barings абсолютно непогрешимым. Руководство Barings считало осуществляемые Лисоном операции безопасными, тем более что сам он утверждал, что выполнял приказы клиентов и вносил обеспечение на маржинальные счета по их поручению. Компания не знала, что он практически с самого начала своей деятельности в качестве трейдера вел неавторизованные торги и, что самое неприятное, эти торги слишком часто были убыточными. Лисон использовал специальный "счет ошибок" (Error Account) под номером 88888 (число, считающееся очень счастливым в китайской нумерологии), на котором скрывал свои потери. Как впоследствии утверждал Лисон, первоначально этот счет был открыт для того, чтобы скрыть ошибку, совершенную неопытным членом его команды и приведшую к убыткам в размере 20 тыс. фунтов стерлингов. Однако затем Лисон стал использовать счет 88888 для сокрытия своих собственных потерь, которые росли как снежный ком.

Уже к концу 1992 потери, скрываемые на "счастливом" счете, превышали 2 млн. фунтов стерлингов, а к декабрю 1994 года эта цифра составила 208 млн. фунтов стерлингов. Лисон запрашивал и получал от банка дополнительные средства для продолжения торгов. Пытаясь выкрутиться из становящейся безнадежной ситуации, он все более и более запутывался. Его основная ставка была сделана на то, что индекс Nikkei не упадет ниже 19000 пунктов. В тот момент подобное решение казалось разумным, поскольку японская экономика как раз переживала процесс восстановления после 30-месячной рецессии. Но неожиданно все пошло прахом.

16 января 1995 года Лисон совершил сделку, которая стала началом конца как для него самого, так и для всего банка Barings. Он продал стрэддл (одновременная продажа опционов "пут" и "колл" с одинаковыми ценами и сроками исполнения с целью получения прибыли в условиях "бокового" тренда), рассчитывая, что японский рынок до начала следующего рабочего дня не претерпит серьезных изменений. Однако 17 января 1995 года в 5:46 утра землетрясение силой в 7,2 балла по шкале Рихтера разрушило значительную часть японского города Кобэ и унесло жизни примерно 6,5 тысяч его жителей. Это было самое мощное землетрясение, произошедшее в Японии с 1923 года. В результате ранее слабо колебавшийся индекс Nikkei в течение недели провалился на 7%. Потери Лисона только в день землетрясения составили более 55 млн. фунтов стерлингов, а общий размер потерь "зашкалил" за 400 млн. фунтов стерлингов.

Чувствуя, что земля горит у него под ногами, Лисон пытался предотвратить крах при помощи все более и более опрометчивых и рискованных сделок. Он массово скупал фьючерсные контракты на индекс Nikkei в расчете на повышение их цены. Надежды Лисона строились на том, что за спадом, вызванным землетрясением, последует восстановление рынка, и Nikkei вновь сумеет стабилизироваться на уровне 19000 пунктов. На протяжении трех месяцев Лисон купил более 20 тыс. фьючерсов в напрасных попытках оказать давление на рынок. Он не хеджировал позиции и не принимал никаких других мер предосторожности, чтобы защитить свой родной банк от огромного риска, которому тот подвергался. Однако восстановления он так и не дождался. Позже выяснилось, что скупка фьючерсов явилась причиной примерно трех четвертей потерь Barings.

Начальство Лисона, встревоженное поступавшими от него запросами на получение дополнительных средств, в феврале 1995 года провело выборочный аудит. В результате вскрылись убытки, достигающие астрономической суммы в 827 млн. фунтов стерлингов (примерно $1,4 млрд. в соответствии с тогдашними курсами валют), что практически вдвое превышало имевшийся у банка собственный капитал. Сотрудникам, проводившим аудит, оставалось только уведомить высшее руководство Barings о том, что банк фактически разорен.

Лисон, поняв, что тайное вот-вот станет явным, решил податься в бега. За два дня до своего 28-летия он исчез из Сингапура, оставив на своем рабочем столе наскоро нацарапанную записку, где говорилось лишь "Простите" ("I'm Sorry"). Только тогда его коллеги стали понимать, чем были вызваны приступы рвоты, начавшиеся у Лисона за неделю до бегства. Трейдер догадывался, что ему грозит тюремное заключение за мошенничество, и предпочитал попасть в тюрьму в Великобритании, а не в Юго-Восточной Азии, где отношение к преступникам является куда более жестким.

Вначале он отправился с женой в Малайзию, где отметил свой день рождения на одном из фешенебельных курортов острова Борнео. О разразившемся скандале он узнавал из средств массовой информации. Из Малайзии супруги через Бруней отправились во Франкфурт-на-Майне. В это время фотографии Лисона уже красовались на первых полосах всех газет, и он разыскивался международной полицией с большим усердием, чем любой другой преступник в мире. Когда он зарегистрировался в аэропорту под собственным именем, прикрыв лицо бейсбольной кепкой, власти Германии были немедленно предупреждены. Не успели Лисон и его жена сойти с трапа самолета, как их приветствовали представители полиции.

Новость об аресте трейдера-афериста вызвала подъем на мировых фьючерсных рынках. Однако 233-летнему банку Barings, опоре и оплоту британского финансового истеблишмента, уже ничто не могло помочь. Инвесторы, включая ее величество королеву, потеряли свои вложения, около 1200 сотрудников - свои рабочие места. Сам банк был куплен голландским финансово-страховым гигантом ING, принявшем на себя его обязательства, за символическую сумму в 1 фунт стерлингов и перестал существовать как отдельная компания.

Кто же был виноват в происшедшей катастрофе? Лисон - вне всякого сомнения. Он признал себя виновным в том, что фальсифицировал документы и вводил в заблуждение как банк, так и биржу SIMEX. Однако когда улеглось волнение, вызванное крахом Barrings, прозвучал знаменитый вопрос Уотергейтского процесса: что знал президент, и когда он это знал? Хотя противоправный характер поступков Лисона не вызывал сомнения, могли ли топ-менеджеры банка находиться в полном неведении по поводу его мошеннических проделок? Банк Англии в своем отчете сделал вывод, что лихой спекулянт действовал в одиночку, умудряясь морочить голову своему начальству до того момента, когда спасать банк оказалось уже слишком поздно. Несомненным является тот факт, что большинство представителей "старой школы" в руководстве банка в действительности никогда не разбирались и не пытались разобраться в тонкостях и загвоздках столь сложной сферы, как торговля деривативами. С другой стороны, огромные прибыли от арбитражных операций с фьючерсами означали для сотрудников Barings большие премии по итогам года, и поэтому им не хотелось задаваться вопросом о том, откуда берутся столь высокие цифры.

Barings не сумел полностью избежать обвинений в своей причастности к катастрофе. Как выяснилось, одна из докладных записок внутреннего характера, датированная 1993 годом и направленная в штаб-квартиру банка в Лондоне, содержала предупреждение об опасности, связанной с тем, что Лисону позволено одновременно заниматься трейдингом и руководить работой бэк-офиса. В записке говорилось: "Мы находимся под угрозой создания системы, которая нас погубит". Однако руководство не приняло никаких мер. В январе 1995 года, буквально накануне катастрофы, биржа SIMEX выразила свою обеспокоенность относительно деятельности Лисона, но и это предупреждение осталось без последствий. Банк все же перевел своему трейдеру $1 млрд. для продолжения торгов. В отчете по поводу краха Barings, подготовленном сингапурскими властями, было выражено недоверие к утверждениям боссов Лисона, которые все были вынуждены подать в отставку, о том, что они не подозревали о существовании "счета ошибок" 88888.

Но вернемся к Лисону, от которого фортуна, до тех пор так необычайно благоволившая к нему, столь внезапно отвернулась. После ареста в Германии он в течение нескольких месяцев прилагал все усилия к тому, чтобы избежать экстрадиции в Сингапур, но это ему не удалось. В декабре 1995 года сингапурский суд приговорил его к шести с половиной годам лишения свободы с конфискацией имущества в пользу кредиторов обанкротившегося банка. C учетом того, что Лисон почти девять месяцев находился в заключении в Германии, ожидая экстрадиции, отсчет срока велся от 2 марта 1995 года. Лисон был признан виновным по двум пунктам: ввод в заблуждение аудиторов банка и обман биржи SIMEX. Наказание оказалось не столь суровым, как можно было ожидать, поскольку суд решил, что обвиняемый действовал неумышленно. Сам трейдер утверждал, что никогда не использовал неавторизованные торги для собственной выгоды, хотя адвокаты банка обнаружили примерно $35 млн. на различных счетах, имевших отношение к Лисону.

Личная жизнь Лисона, казалось, отражала взлеты и падения в его карьере. Его жена Лиза устроилась стюардессой, чтобы иметь возможность регулярно навещать мужа. Она даже помогала ему писать книгу "Жуликоватый трейдер", опубликованную в 1996 году (кстати, гонорар за нее был полностью перечислен кредиторам Barings). На первый взгляд, их брак выдержал удар, нанесенный разлукой и внезапным переходом от "красивой жизни" к бедственному положению. Но с чем Лиза не смогла смириться, так это с откровениями мужа по поводу его измен с гейшами. Утрата некогда столь преданной и любящей жены, которая развелась с ним, а затем вновь вышла замуж - и опять за трейдера из лондонского Сити - чрезвычайно тяжело подействовала на Лисона, усилив в нем ощущение безнадежности. Впоследствии он вспоминал, что самым ужасным временем - даже хуже чем период, когда он боролся с раком, - были для него семь месяцев с марта по октябрь 1996 года, когда прекратились посещения Лизы и иссяк поток писем, ранее приходивших практически ежедневно. Отношения с Лизой были опорой Лисона в его тюремной жизни - до тех пор пока, по его словам, он вдруг не перестал понимать, что происходит между ними. В конце концов Лисон написал жене, предложив развод, и через две недели она ответила согласием.

Несколько месяцев спустя Нику был поставлен страшный диагноз: рак толстой кишки. Именно эта болезнь погубила его мать, когда ему было всего двадцать. Кстати, у отца обнаружилась миелома, диагностированная уже после того, как заболел сын. Болезнь привела к тому, что из молодого прожигателя жизни и завсегдатая вечеринок, способного поглотить огромное количество спиртного, Лисон превратился почти что в собственную тень.

Тюрьма в Сингапуре не слишком благоприятствовала стойкости иммунной системы. Вместе с двумя другими преступниками Лисон в течение 23 часов в сутки был заточен в маленькой камере. Его "товарищи по несчастью" принадлежали к соперничающим бандам, и, когда между ними возникали драки, уклониться было невозможно. Спать приходилось на голом бетонном полу. Завтрак состоял из трех кусочков хлеба, а остальные трапезы состояли из бесконечного однообразного риса, приправленного кусочками курицы или овощами. Время, казалось, не двигалось; чтобы как-то убить его, Ник зарывался в детективные романы или часами мерил шагами камеру. Он также старался заниматься физическими упражнениями, и в предназначенный для этого час бегал вокруг тюремной баскетбольной площадки.

Первые признаки болезни Лисон заметил в начале 1998 года. Когда он стоял, у него начинала кружиться голова, и приходилось опираться на стену. Тюремный доктор, которому он рассказал о своих ощущениях, заявил, что он просто стареет - а ему тогда было тридцать! Затем Лисон провел месяц в камере-одиночке, а когда он оттуда вышел, все видевшие его стали говорить о том, как он сильно исхудал. По словам Ника, в первый раз жизни он мог видеть мышцы своего живота и думал, что выглядит вполне здоровым. Анализ крови выявил у него анемию. Затем начались боли в животе, которые тюремный доктор приписал действию препаратов железа. Лисону потребовался "мини-бунт", устраивая который он рисковал вновь очутиться в одиночке, прежде чем доктор признал, что не может больше ничего сделать, и направил пациента в больницу в Нью-Чанджи.

При всей несомненности финансового таланта Лисона "услуги", которые он оказал банковской сфере, едва ли могут сделать ему честь. Но что действительно заслуживает восхищения, так это его невообразимая стойкость и выносливость. Борьба с раком крайне тяжела для людей, за которыми осуществляется тщательный уход и которые окружены заботливым вниманием семьи и друзей. Лисон был лишен всего; прикованный к кровати, он не имел даже книг, а чтобы добраться до туалетной комнаты, всякий раз вынужден был звать вооруженных стражей, не слишком торопившихся оказать ему помощь.

Операция по удалению опухоли была проведена 11 августа. Через 10 дней Лисон вновь оказался в своей камере и спал на бетонном полу. Особенно тяжело было садиться, поскольку из длинного разреза на животе только что были удалены 38 скреплявших его скоб, а мышцы живота были рассечены в ходе операции. К счастью для Лисона, делавший операцию хирург был одним из лучших в Сингапуре, а онколог учился в Корнелле и Нью-Йорке и, по сообщениям источников, лечил президента Сингапура Ли Куань Ю (Lee Kuan Yu). Врачи сказали Лисону, что его шансы прожить еще пять лет составляют 60%, но утверждали, что химиотерапия может увеличить эту цифру еще на 10%. Химиотерапия продолжалась шесть месяцев: за пятью днями процедур следовали три недели передышки. Лисона предупредили, что его самочувствие может быть очень плохим, однако он перенес весь курс достаточно хорошо, хотя и потерял большую часть волос.

Летом 1999 года измученный, но живой Лисон был выпущен на свободу за хорошее поведение и смог вернуться в Великобританию. Хотя возвращение на родину принесло осознание того, что красивая жизнь миновала, - не было ни дома, ни работы, имущество было конфисковано - Лисон наслаждался жизнью и свободой. Он провел первый год с друзьями и родными, одновременно продолжая лечение. В 2000 году Лисон принял участие в марафоне, хотя врачи не советовали ему это делать. Но он был намерен собрать средства как для Colon Cancer Concern - ведущей благотворительной организации Великобритании, имеющей целью предотвращение смертности от рака кишечника, - так и для медицинского центра Linda Jackson MacMillan Centre в Миддлсексе, где лечится от миеломы его отец.

Продемонстрировав редкостную сопротивляемость, Ник Лисон сумел также извлечь пользу из своего уникального жизненного и профессионального опыта. Он получил приличную сумму за публикацию своей книги по частям в газете "Mail". Сюжет книги был затем превращен в сценарий одноименного фильма (в русском переводе "Аферист"), главные роли в котором сыграли Эван Мак-Грегор (Ewan McGregor) и Анна Фрил (Anna Friel). В 2001 году Лисон поступил в университет Миддлсекса, где получил степень по психологии. В настоящее время он посвящает большую часть времени проведению в компаниях бесед на темы, связанные с управлением рисками, а также выступлениям на различных конференциях и официальных обедах.

Наверное, мало кто в Великобритании и Ирландии так востребован в качестве докладчика. Лисон неоднократно выступал не только перед корпоративной, но и перед университетской аудиторией, включая Оксфорд, Тринити-колледж в Дублине и колледж университета в Корке, Ирландия. Его также многократно приглашали в другие страны, включая Голландию, Новую Зеландию, ЮАР и др. Откровенный рассказ Лисона о его уникальном жизненном опыте интригует слушателей, возбуждая в них любопытство, серьезный интерес, а подчас и искреннее сочувствие. Ведь гибель банка Barings и роль, сыгранная в ней Лисоном, остаются одной из самых захватывающих драм в современной финансовой истории. За свои выступления бывший трейдер получает многотысячные гонорары. Кстати, не так давно потеряло силу соглашение, по которому Лисон обязан был передавать часть своих заработков ликвидаторам Barings. Кроме того, он все еще торгует финансовыми инструментами, но теперь только за свой собственный счет.

В личной жизни Лисона также произошли счастливые перемены - в 2003 году он во второй раз женился на ирландке Леоне Тормей (Leona Tormay). Леона, косметолог по профессии, уже имела двоих детей - Керсти (Kersty) восьми лет и четырехлетнего Алекса (Alex), но супруги мечтали о совместном ребенке. В 2004 году их попытки увенчались успехом: у Ника и Леоны родился сын. В настоящее время Лисон с семьей живет в деревне Барна, расположенной вблизи столицы графства Галвей на западе Ирландии.

Рак, по убеждению Лисона, не должен брать верх над человеком и контролировать его жизнь. Чем позитивнее человек настроен, тем больше его шансы выжить. Он также советует другим не "переваривать" стресс внутри себя, как он сам делал почти всю свою жизнь. Теперь он разговаривает с Леоной и высказывает то, что у него на душе. По словам Лисона, "в случае с раком, как и с другими проблемами, поражаешься, насколько высокой приспособляемостью обладают человеческие существа", и это делает человека способным "бороться при условии, что он настроен решительно".

В июне 2005 года в свет вышла вторая книга Лисона под названием "Назад от края пропасти: борьба со стрессом" ("Back from Brink: Coping with Stress"). Книга подхватывает историю автора там, где она заканчивается в "Жуликоватом трейдере" и, помимо рассказа о его глубоко личных переживаниях, содержит подробную запись бесед с ведущим психологом Иваном Тиррелом (Ivan Tyrrell). Включение этих бесед имеет целью показать, как история возрождения Лисона, чьи душевное и физическое здоровье было подорвано мощным и продолжительным стрессом, соотносится с проблемами, с которыми сталкивается практически каждый, - взаимоотношения в семье в семье, долги, борьба за успех и статус, сопротивление тяжелой болезни.

Каждая глава книги содержит автобиографическую часть, диалог между Лисоном и Тиррелом, а также ряд методик самопомощи, включая списки вопросов и таблицы для самостоятельной проработки. Лисон пишет, что его "опыт, возможно, необычен, но он позволяет по-настоящему глубоко вглядеться в то, как стресс может выйти из-под контроля и завладеть каждым из нас. Книга поможет людям, чувствующим себя задавленными жизненными трудностями".

В апреле 2005 года Лисон принял предложение занять должность коммерческого директора ирландского футбольного клуба Galway United Football Club. У него есть работа, которая его устраивает, и он ведет жизнь, которая ему по душе. Спустя более десяти лет после того, как "лопнул" Barings, один из самых знаменитых финансовых мошенников в мире все еще учится смотреть на себя и свою жизнь в ином свете. "Одна из самых важных задач в моей нынешней жизни, - говорит он, - это изменение образа мышления, попытки обнаружить позитивную сторону в происходящих событиях. Это не всегда легко. Иногда это очень трудно, но это можно сделать".

Источник: k2kapital.com

Скачать фильм бесплатно можна здесь